археолог, историк науки, доктор исторических наук (Санкт-Петербург)

Случается, нас спрашивают: «Что это вы за самодеятельный университет затеяли с девятью преподавателями?». Отвечаем: для России народные университеты — образовательная традиция, сформировавшаяся еще в начале XX века.

+7 952 098 2279
narudd@solsevera.ru

СТАТЬЯ

ИСТОКИ

С 1906 г. «общества народных университетов» начали создаваться во многих крупных городах — Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Смоленске, Самаре и др. Это был ответ на вызов переломной эпохи, когда талантливая молодежь из бедных слоев активно стремилась к знаниям, но сталкивалась на этом пути с рядом серьезных препон. В Российской империи к началу ХХ века оказалась неплохо налажена сеть начальных (церковно-приходских) школ. Но стоимость среднего образования для большинства родителей являлась неподъемной. Поэтому идеи организации «школы для всех», независимо от сословий и материальной обеспеченности, получила в российском обществе горячую поддержку.

Народные университеты являлись общественными, самоуправляющимися организациями, призванными восполнить пробелы и недостатки современной им системы и структуры образования. Профессиональные ученые и педагоги обучали там взрослых людей — как правило, молодежь, получившую лишь начальное образование, а то и вовсе не имевшую возможности в детстве посещать школу. Плата за учебу была очень умеренной. Хорошо успевавшие студенты и вовсе от нее освобождались.

Общие (или «научно-популярные») отделения народных университетов предназначалось для малограмотных, нуждавшихся в самых элементарных навыках. «Специальные» (или «академические») отделения были рассчитаны на талантливых самоучек, стремившихся расширить и систематизировать знания, полученные из книг. Таким путем они могли подготовиться к сдаче экзаменов на аттестат зрелости экстерном. Это были де-факто подготовительные отделения для поступления в ВУЗ.

Наиболее известным начинанием такого рода являлся Московский городской народный университет, созданный по инициативе и на средства А. Л. Шанявского — офицера русской армии, дослужившегося на Дальнем Востоке до генеральского чина, а потом ставшего крупным сибирским золотопромышленником. Это был меценат по призванию. При жизни он неоднократно жертвовал крупные суммы на нужды российского просвещения (так, например, 120 тыс. руб. были переданы им на обустройство Женского медицинского института в Санкт-Петербурге). Перед смертью в 1905 г. Шанявский завещал всё своё состояние и дом в Москве на создание Народного университета, куда мог бы поступить любой желающий, независимо от пола, вероисповедания, политической благонадёжности и уровня предыдущей подготовки. Завещание было скрупулезно выполнено его вдовой, при поддержке Московской городской думы. Народный университет имени Шанявского просуществовал в Москве более 10 лет (1908−1920).

При поступлении в это учебное заведение не требовалось никаких справок и аттестатов. Программу и уровень своих занятий каждый студент мог определять сам. Диплом об окончании не выдавался: университет Шанявского был именно местом приобретения знаний и расширения кругозора. Но уж возможности к тому предоставлялись самые широкие. Немало известных профессоров Московского университета считали для себя честью участвовать в этом проекте, направленном, по их мнению, к преобразованию и возрождению России. «Звездный» состав преподавателей включал такие имена, как естествоиспытатель-энциклопедист акад. В. И. Вернадский, выдающийся геолог и геохимик акад. А. Е. Ферсман, классик отечественной биологии и генетики Н. К. Кольцов, известные историки М. М. Богословский и Ю. В. Готье, видный археолог В. А. Городцов, и др.

Впрочем, и слушатели нередко оказывались под стать учителям. В числе крупных деятелей науки и культуры, учившихся в Народном университете Шанявского, можно упомянуть выдающегося психолога и педагога Л. С. Выготского, крупнейшего ученого-генетика ХХ века Н.В. Тимофеева-Ресовского. Учились там и будущие писатели, артисты, поэты — С. А. Есенин, Н. А. Клюев, С. А. Клычков и др.

Говоря о народных университетах, стоит упомянуть и другое учреждение, построенное на тех же принципах, но формально никогда не называвшееся так. Это Санкт-Петербургские общеобразовательные курсы А. С. Черняева, преобразованные позднее в реальное училище. Учреждением этим, просуществовавшим в Санкт-Петербурге с 1902 по 1917 год, наш город мог бы гордиться. Увы, знаем мы о нем очень мало. И, вероятно, знали бы еще меньше, если бы не опубликованные воспоминания («автобиографический роман») одного из его воспитанников — социолога и культуролога П. А. Сорокина, ученого с мировым именем, автора теорий социальной стратификации и социальной мобильности.

Именно описания Сорокина позволяют нам зримо представить себе, что за люди приходили учиться в народные университеты. Сам он явился в столицу из Великого Устюга в 1907 г., 18-летним деревенским парнем-ремесленником. За плечами имел начальную «школу грамоты», 2-хклассное церковно-приходское училище да несколько месяцев учительской семинарии, откуда его вышибли за интерес к политике. Пробелы в образовании восполнялись неуемной охотой к чтению. В Петербург Питирим Александрович приехал после многих приключений, зайцем, имея в кармане 50 копеек… Однако все устроилось на редкость благополучно. На курсы Черняева его приняли без всякой платы — его начитанность произвела впечатление. Быстро удалось найти место репетитора с проживанием, пусть даже с очень маленьким жалованьем. Ходить из дому на занятия приходилось 6 раз в неделю — 15 верст по городу туда, 15 обратно. По словам Сорокина, «…такие прогулки были хорошей разминкой для молодого человека…». А когда удалось, по рекомендации руководителя, получить дополнительную работу, юноша вовсе счел себя богачом и «полностью посвятил себя задаче умственного, нравственного и культурного развития».
«…Большинство преподавателей… были университетскими профессорами, и их лекции мало отличались от тех, что читают на первых двух курсах высших учебных заведений. Посещение лекций и уроков было свободным. Контрольных работ и экзаменов оказалось немного, но знания оценивались строго и требовательно. Эта система обучения весьма близка к той, что существовала в русских университетах до революции…».

В результате Сорокину понадобилось менее двух лет на курсах Черняева, чтобы подготовиться к сдаче экзаменов за курс гимназии экстерном. В 1909 году он получил свой аттестат зрелости… Кстати, среди его сокурсников был Н. Д. Кондратьев, в будущем — крупнейший русский экономист. В юности он, как и Питирим, был исключен из учительской семинарии… А несколькими годами позже училище Черняева окончил В. И. Равдоникас, в дальнейшем известный археолог, исследователь Старой Ладоги и петроглифов Русского Севера. Рано оставшись сиротой, он до 15 лет практически не имел надежды получить систематическое образование, пока каким-то чудом не попал к Черняеву.

Как видим, Народные университеты начала ХХ века были особыми учреждениями, предназначенными для тех, кому официальная система ставила палки в колёса или вовсе отторгала. Но преподавали в таких «вольных» университетах профессионалы самого высокого класса.
Конечно, сегодняшняя ситуация отличается от той, что имела место 100 лет назад. Тем не менее, и сегодня приходится задумываться о том, как преодолеть структурные недостатки и восполнить пробелы современного, чрезмерно «оптимизированного», образования. В сложившейся ситуации наш Народный университет являет собой, прежде всего, оригинальную, серьёзную образовательную программу.

Постараемся, чтобы этот проект, действительно, стал продолжением доброй традиции, сложившейся в России в предреволюционный период, когда неофициальное или «параллельное» образование дало путевку в жизнь множеству талантливых ребят.

Надежда Игоревна Платонова, археолог историк науки, доктор
исторических наук (Санкт-Петербург)